Нарисованная смерть

Нарисованная смерть

Сценарий короткометражного фильма в жанре Мистический триллер

КРУПНЫМ ПЛАНОМ бумажный лист, на котором кто-то рисует портрет женщины: появляются контуры, тени, глаза, портрет словно оживает. Рисунок появляется быстро. Камера отдаляется. В объективе художница – девушка, с красивыми длинными рыжими волосами. Ей позирует симпатичная молодая женщина, она все время улыбается. Камера панорамирует. Улица у набережной с рядами работающих художников-портретистов
ЗВУК МИЛИЦЕЙСКОЙ СИРЕНЫ. Милицейская машина с большой скоростью проезжает мимо.
В САЛОНЕ АВТОМОБИЛЯ – представители уголовного розыска. Двое оперуполномоченных в форме. Один из них, АРТЕМ – молодой лейтенант, ему лет 26, сидит сзади. Тот, что постарше, ведет машину. Третий – следователь, тоже в форме. Двое старших коллег наспех посвящают Артема в суть дела.
1-Й МИЛИЦИОНЕР. Пока ты был в отпуске, Артемка, тут такое началось!.. То тут, то там стали появляться обгоревшие трупы. И все – приезжие курортники.
АРТЕМ. Понятное дело. Июль. Жара. Пожары.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Да в том-то и дело, что не пожары! Возле трупов даже следов тления нет. Они словно изнутри горели, а не, как обычно, снаружи. Мы уже и в морге раз пять были. Все случаи однотипны и не поддаются никаким объяснениям. А сейчас одну такую жертву еще живую в больницу доставили. Успеть бы!

ИНТЕРЬЕР. Трое милиционеров поднимаются по лестнице. Открывают дверь, на которой написано «Ожоговое отделение». Дежурная медсестра их останавливает, хоть они и показывают удостоверение.
МЕДСЕСТРА. В реанимацию без халатов и бахил нельзя! Там она умирает! Нельзя! Пусть идет кто-то один.
Артем уже в белом халате бежит по коридору. Входит в реанимационную палату, рядом с дверью которой, опираясь на стену, стоит растерянный, бледный мужчина в накинутом, но не застегнутом белом халате. В палате видит женщину с почерневшим лицом, подключенную к четырем капельницам. Над ней склонились врачи и медсестры.
АРТЕМ (говорит в спину медикам, которые даже не обернулись, хотя он вошел шумно). Уголовный розыск! (Никто не оглянулся).
ВРАЧ. Никаких признаков жизни. Еще бы такая температура! Даже иглы раскалились.

ИНТЕРЬЕР. В кабинете следователя. За столом следователь в милицейской форме беседует с мужчиной, которого мы уже видели возле реанимации. Он полноват, лысый, на лбу испарина. Бледный. Взволнован. Дышит тяжело. Ему лет 50. У окна стоит Артем, скрестив на груди руки, сосредоточенно слушает. Сбоку за другим столом у стены за компьютером девушка-секретарь, стенографирует допрос.
ЛЫСЫЙ МУЖЧИНА. Об этом никто никогда бы не узнал от меня. Но сейчас, когда ее уже нет… (Смахивает слезу). Она так красива, а я… Тяжело говорить… В общем, я не мог пробудить в ней желание. И она уходила к кому-то по вечерам… А когда возвращалась, пахнущая другим мужчиной, позволяла и мне… С этой целью мы и приезжали на курорты. Дома она берегла свою репутацию, – мы живем в небольшом городе…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вам известно, с кем ваша жена была в тот вечер?
ЛЫСЫЙ МУЖЧИНА. Нет. Я никогда никого из них не видел, и она о своих любовниках ничего не рассказывала.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. В каком состоянии она вернулась домой, может, ее чем-то напоили умышленно?
ЛЫСЫЙ МУЖЧИНА. Дело в том, что я решил подышать свежим воздухом, предполагая, что жена придет под утро. Но когда я вернулся в номер…
ВСТАВКА. ГОСТИНИЧНЫЙ НОМЕР. В постели лежит женщина и громко стонет, как больная, глаза перепуганные, обезумевшие, смотрят в одну точку на стене. Крупным планом портрет на стене, который горит по краям. Муж бросается к портрету, хочет его потушить. Женщина кричит: «Не трогай, в этом портрете дьявол, он забирает меня!».
ЛЫСЫЙ МУЖЧИНА. Это были ее последние слова. Когда я прикоснулся к ней, то даже руку отдернул, так она была горяча. Объяснить все это невозможно, но мне кажется, дело все-таки в портрете. Он как-то странно сгорел, даже обои не прожег. Днем раньше этот портрет нарисовала рыжеволосая художница у набережной.

НАТУРА. Ряд художников у набережной. Артем в кепке, солнцезащитных очках, майке и шортах, с видом туриста прохаживается, рассматривая работы портретистов. Его взгляд задерживается на рисунках рыжеволосой художницы.
АРТЕМ. Девушка, скажите, а автопортрета у вас нет.
ХУДОЖНИЦА. Нет.
АРТЕМ. Жаль, я бы его купил, чтоб любоваться вашей красотой.
ХУДОЖНИЦА. Могу нарисовать ваш портрет. Садитесь!
АРТЕМ. Мне некогда, давайте лучше вечером встретимся, прогуляемся…
ХУДОЖНИЦА. Садитесь, садитесь! Это быстро.
Артем садится. Художница берет уголь. Рисует. Крупным планом лист. Появляются контуры лица парня.
АРТЕМ (нервничает). Простите. Мне, действительно пора. Дорисуем вечером. Так, я подойду? (встает и уходит, не дождавшись ответа).

ИНТЕРЬЕР. В кабинете следователя. Артем уже в форме, присев на подоконник, руки скрестил на груди, рассказывает следователю.
АРТЕМ. Я реалист, иначе здесь бы не работал. И я никогда не был трусом, ты же знаешь! Но под ее взглядом я впервые испытал какой-то животный страх, ничем не объяснимый. Я почувствовал, что она видит меня насквозь и видит именно мою темную сторону. Я почувствовал приближение смерти. Может это сила самовнушения?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. То же самое я чувствую под пристальным взглядом своей жены. Все бабы ведьмы, Артем. Ты молодой еще, по-настоящему от них не настрадался.

НАТУРА. Вечер. По набережной, среди прогуливающихся людей идут Артем и Художница. Артем несет мольберт и большую сумку со складными стульчиками. Девушка идет налегке. ХУДОЖНИЦА. А зря вы не захотели закончить сеанс портрета. Я вас сразу почувствовала, уловила ваш характер, у меня бы получилось.
АРТЕМ. И что же вы почувствовали?
ХУДОЖНИЦА. Вы любите стрелять. Из-за любви к оружию вы стали или военнослужащим или милиционером, — кем точно, я не успела разглядеть, вы слишком быстро прервали сеанс. А также я не успела разглядеть, был ранен или убит вами тот человек, в которого вы стреляли в прошлом году.
Артем роняет сумку. Резко останавливается. Ставит на землю мольберт и хватает за руки Художницу.
ХУДОЖНИЦА. А-а! Мне больно! Что вы делаете?!
АРТЕМ. Откуда ты все это знаешь?
ХУДОЖНИЦА. Я ничего не знаю. Я это вижу. Вижу, когда рисую портрет.
АРТЕМ. Значит, ты видишь каждого, кто позирует тебе?
ХУДОЖНИЦА. Пока работаю – да.
АРТЕМ. И все твои клиенты такие же грешники?
ХУДОЖНИЦА. Увы. Одна из них каждый вечер наставляет рога своему мужу, который ее предано любит. Другая, бросив в деревне старую, больную, умирающую мать, приехала на курорт с богатым любовником. Третий, стыдно сказать, промышляет тем, что грабит и насилует одиноких старушек, запугивает их, и они молчат, в страхе отдают ему деньги. И об этом никто не знает. А я рисую – и вижу.
АРТЕМ. Ненавидишь их?
ХУДОЖНИЦА. Честно? Мое отвращение бывает столь сильным, что я желаю им смерти.

ИНТЕРЪЕР. Кабинет следователя. Следователь привстал из-за стола, протягивает папку Артему. Кроме их двоих в кабинете никого нет.
АРТЕМ (гневно). Не подсовывай мне этот липовый протокол. Я говорю тебе – дело не закрыто. Сегодня вы поймали туберкулезного бомжа, который якобы признался, что напоил всех этих людей какой-то ядовитой смесью, с целью обворовать их, а завтра – снова будут сгоревшие изнутри трупы! Перед кем тогда ты будешь потрясать своей папочкой? Одумайся!
СЛЕДОВАТЕЛЬ. (С силой швыряет папку на стол. Говорит жестко). Повторяю: дело закрыто!
Разъяренный Артем выходит из кабинета. Громко хлопает дверью.

НАТУРА. Ряды художников у набережной. Рыжеволосая художница рисует портрет молодой привлекательной женщины лет тридцати. Крупным планом портрет. Еще не дорисован – только контуры. Быстрым шагом к ним приближается Артем, одет в обычную рубашку и брюки. Хватает за руки позирующую женщину, резко тянет ее на себя.
АРТЕМ. Встаньте! Хватит позировать! Чему вы так улыбаетесь там, на портрете? Думаете, улыбкой скроешь то, что вы предавали своего мужа, делали аборты, оболгали подругу, приворовывали на работе?!
ЖЕНЩИНА. (Кричит). Как вы смеете?! (Дает пощечину Артему.)
Артем подбегает к мольберту, срывает с него портрет, рвет его на клочья, швыряет на тротуар мелки, пастель, и топчет их. Вокруг образовывается толпа любопытствующих. Портретируемая тихо пробирается сквозь толпу и уходит. Артем хватает за руку рыжеволосую Художницу и тянет ее за собой, раздвигая толпу.
ХУДОЖНИЦА. (Возмущенно кричит). Там мой мольберт, мои краски, пастель. Это все сейчас растопчут, растащат!
АРТЕМ. Это все тебе уже не понадобится! Ты не будешь больше рисовать!
ХУДОЖНИЦА. (Гневно). Хорошо! В таком случае ты не будешь больше стрелять в людей.

ПРОШЛО ТРИ ГОДА
ИНТЕРЪЕР. Больничная палата. С ногой в гипсе на вытяжке лежит Артем. В палату заходит медсестра в белом халате, белой шапочке, из-под которой виднеются рыжие волосы, заплетенные в косу. Мы узнаем в ней Художницу. Впереди себя она толкает тележку с лекарствами. Подъезжает к Артему.
МЕДСЕСТРА. Дайте правую руку, больной. (Подносит к нему шприц и узнает Артема).
В тот же миг Артем узнает рыжеволосую девушку. Они одновременно произносят: «Это вы?»
МЕДСЕСТРА (Говорит быстро и радостно). Кажется, прошло три года… Видите, я сдержала слово, теперь работаю медсестрой. Спасаю людей от смерти. Здесь, в больнице, я нашла себя. Я поняла: нет человека, который не нуждался бы в сочувствии. Проявление сочувствия стало смыслом моей жизни. Встреча с вами изменила мою жизнь неожиданно, но, я считаю, – к лучшему. Эта встреча была столь незабываемо яркой, как вспышка огня. Странно, мне казалось тогда, что я понравилась вам, но вы сразу исчезли.
АРТЕМ. Бросился выполнять ваше пожелание. Ушел из уголовного розыска и стал строителем. Вот сорвался с лесов, упал и сломал ногу. Производственная травма. Теперь моя жизнь в ваших руках.
МЕДСЕСТРА. (Загадочно улыбается, поднимая шприц иглой вверх). Опять?

КОНЕЦ

Дата написания 2006 г. Феодосия

Facebook Comments
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal

Нет комментариев

Оставить комментарий