Статьи автора Olena Charodiya

Провели с Ратмиром Харадием 5 мистерий Благословение рода, где он входит для участников в канал отца, а я в канал матери. А это значит, что я пропустила через себя несколько десятков людей, для которых проигрывала роль матери. Пропустила через себя то поколение, которым являюсь сама как мать для своей взрослой дочери и еще более старшее поколение, для которого я могла бы быть дочерью. Потому что женщины приходят разного возраста, в том числе и старше меня.
И вот что я обнаружила, судя из того, как мое тело реагировало, когда я приглашала душу матери участников Мистерии войти в него. Чаще всего закрытость, зажатость. В большинстве случаев даже озлобленность на ребенка, на отца ребенка, вообще на всех мужчин. Зависимость от старых программ, которые уже не нужны и не работают в современном мире, и упрямое навязвание их своим детям, как правила выживания. Эти правила «как надо жить» заменили матерям способность руководствоваться посланиями сердца. А ведь именно в нем живёт мудрость. Но, когда сердце закрыто, приходится цепляться за правила, без которых полная растерянность и страх…
Радостно, что иногда удаётся в процессе нашей мистерии «расколдовать» чью-то маму. На предыдущей Мистерии «Благословение рода» был как раз такой случай, когда я работала с молодым мужчиной. Я пригласила душу его матери зайти в меня и предложила сказать мне в глаза все, что он ей не высказал, все, что он еще чувствует, как свою боль, связанную с матерью, но в виде прощения: «Прости меня мама за то, что я…»
И вот он говорит эти слова: «Прости меня мама за то, что я обижался на тебя за то, что ты развелась с папой, и я рос без отца. Я до сих пор обижаюсь, хотя уже я сам отец ребенка, семьянин, взрослый, но эта обида не проходит. Я знаю, что виновата в этом только ты. И я не могу тебе это простить».
Что чувствую я как мать? Гнев. У меня прямо сузились глаза, глядя на него. Раздражение, неприятие этих слов и, соответственно, неприятие сына. Столько злости, как будто я закипаю. Конечно, никакой диалог невозможен в таких отношениях. У него обида, у меня злость.
Тогда я иду в эту злость как в глубину своего тела, она же живет в теле. И мое тело реагирует на все, что происходит в пространстве, в которое я пригласила вибрации этой женщины, ее души. Иду в злость и прохожу ее, как какой-то слой души, который нарос на душе как корка. Прохожу дальше и захожу в слой обиды, потому что ей тоже обидно. И чтобы спрятать эту обиду, мама гневается. Гнев – это активная обида.
По сути, обида – это что-то не высказанное вовремя. Оно закрылось и осталось внутри. Что это? Продолжаю идти дальше, прохожу сквозь слой обиды. И захожу в капсулу – плотную, закрытую со всех сторон, круглую и твёрдую, как скорлупа яйца. Внутри боль – сильная душевная боль, которую пришлось скрыть, закапсулировать, зацементировать, покрыть сверху слоями обиды, злости, раздражения, отвержения чувств, отвержения мужчин.
И так оно вынашивается – ядро боли. Как только я прикоснулась к этой боли – сразу пошли слезы, мне захотелось плакать. Поэтому хочется не трогать эту боль, убежать опять в обиду, в злость, лишь бы не было больно, лишь бы не соприкасаться с этой болью.
Тогда я попросила этого мужчину: «Давай обнимемся. Я нуждаюсь сейчас в мужской энергии как в поддержке. Тогда я смогу заплакать. Я не смогу выразить это, когда я одна, один на один с этой болью я не решусь соприкоснуться».
Мы обнялись, и сразу полились слезы. Все внимание я направила в боль души его матери. И эта скорлупа начала трескаться, раскрываться, как будто жизнь проклевывается оттуда. А там действительно жизнь — живая эмоция мамы. Боль всегда живая. Когда нам не больно – мы уже мертвые. Боль – это наша живая энергия.
И неважно уже, с чем она была связана, с кем, кто причинил ей эту боль – или еще в раннем детстве отец, а потом это проигралось с мужем. Тогда она не смогла пояснить своему сыну, что внутри нее такая боль, обида. Сын бы не понял как ребенок. Невысказанная, неразделенная боль капсулируется в душе и в теле. Мама тогда ее зацементировала и стала жесткой матерью с закрытым сердцем, не дающим любви. Как можно дать любовь, если сердце закрыто?
И вот распечатывая эту боль, я понимаю, что и сердце этой женщины распечатывается. И через слезы все выходит, она освобождается. Это невероятное облегчение. Мне так понравились эти ощущения, эта трансформация, как будто это и со мной произошло.
После этого мы смотрели друг другу в глаза уже с обновленным чувством. Я ощущала открытость в душе его мамы. Это был совсем другой взгляд на сына, в нем совершенно не было злости, обиды. В нем была любовь, тепло, душевность. Пока еще очень нежное, хрупкое, то, что еще не набрало силы. Ей ещё предстоит учиться дарить нежность, ведь она впервые сумела раскрыться душой. И повторяю: для этого ей очень нужна была мужская энергия рядом.
Так долго длилась эта закапсулированность, потому что не было мужской поддержки. А мужчины и не могут поддержать, потому что женщина закрыта. Как змея, кусающая свой хвост. Все закрыто. И надо было каким-то образом разорвать этот круг. Разорвать через уязвимость. Признать, что да, там, в этом месте, в сердце я уязвима, там боль. И выплакать ее, позволить себе быть уязвимой, слабой.
Мы оба почувствовали огромное облегчение. Этот мужчина потом сказал, что когда происходил этот процесс в объятьях – мои слезы, выпускание этой боли из сердца матери, — он тоже видел с закрытыми глазами свою мать, и как из середины ее груди вышел черный дымок и улетел, развеялся, как облако. И все поменялось.
Вчера пришёл отзыв от этого мужчины: «Очень благодарен вам за практику. Самое главное, что моё отношение к маме сильно изменилось и возникло даже понимание её. Захотелось ей чем-то помочь, а не избегать. Моё сердце приняло маму такой какая она есть и она это почувствовала, и это стало явно видно. А по отцовской линии понял, что я на правильном пути».